Таким, в общих чертах, был облик канона египетского храма. Сделанные выше замечания, однако, не исчерпывают даже частично всю проблему. С архитектурой помещений тесно связан был вопрос о солнечном свете в храме. Двор был залит солнечными лучами; гипостиль утопал в полумраке - кроме дверного отверстия свет проникал внутрь только через решетки окон, расположенные в верхней части центрального нефа; полумрак царил в зале для ритуальной ладьи и, наконец, глубочайший мрак был в молельне со статуей божества, на которую иногда, как например, в храме Птаха в Карнаке, мог падать луч света через отверстие в крыше прямо над статуей.

Такого рода эффекты, достигнутые распределением силы солнечного света в храме, подчеркивало также постепенное понижение потолка храма по мере продвижения вглубь здания. Ритму снижающихся перекрытий соответствовало незначительное повышение уровня залов, отделенных низкими ступенями, начиная со двора при пилонах с легким повышением по направлению к гипостилю. Принимая во внимание, что кроме главного гипостиля, простирающегося на всю ширину двора, каждое последующее помещение было все более узким, так как его окружали обходы или небольшие целлы, весь комплекс помещений по оси храма по своему виду приближался к растянутым мехам фотоаппарата, в котором место матового стекла занимали пилоны, а место линзы — статуя божества.

Такое композиционное построение, являясь результатом догматических предпосылок веры и культа, было тесно связано и с ориентировкой храма. Ранее некоторые египтологи считали, что фасад храма был у египтян всегда направлен на место восхода солнца (принцип, характерный для древней Греции). В действительности это бывает очень редко, как, например, в знаменитом нубийском храме Рамсеса II в Абу-Симбеле. Громадное же большинство храмов Нового царства и притом наиболее важных, имеет ось, ориентированную либо наоборот, т.е. на запад, как в храме Амона в Карнаке, либо на юг, как в храме Хонсу, или же на север, как в храме Мут. Таким образом нельзя согласиться с предположением, что ориентировка храма была обусловлена тем, чтобы первый луч восходящего солнца должен упасть на скрытую в глубине святилища статую божества, как это имеет место в Абу-Симбеле. Не говоря уже о том, что восход солнца в зависимости от времени года приходится на различные точки восточной стороны горизонта, это предположение находится в противоречии с рядом храмовых текстов, касающихся церемониала определения фараоном плана храма. Ничего общего с „солнечной” ориентировкой храмов не имеет, например, текст на стене в храме в Эдфу, где царь при планировке храма говорит: „Беру деревянный колышек, держу шнур с (богиней) Шешет; мой взор следит за бегом звезд; око мое направлено на Большую Медведицу; бог, указывающий время, стоит около моей клепсидры (водяных часов); я установил четыре угла храма!”

Поскольку астральные культы в известной степени легли в основу египетской религии, можно предположить, что ориентировка храмов, посвященных отдельным богам, определялась по расположению определенных планет в точно определенное время ночи, и что именно луч этой планеты падал на статую божества в святилище. Выдвигая такое предположение, не следует забывать, однако, что вопрос ориентировки египетских храмов еще недостаточно исследован. Тем не менее не подлежит сомнению, что ориентировка храмов Нового царства не была случайной, зависящей от прихоти фараона или его архитектора; она — как и целый канон египетского храма — была тесно связана с реальной действительностью, с церемониалом и догмами культа. В каноне египетского храма, как мне представляется, отражается не только уклад общественных отношений и догмы господствующего культа, собственно говоря, культов, но и тенденция к реалистическому изображению природы. Египетский храм является отражением земной природы Египта, а не фантастических территорий неба, как полагали египтологи старшего поколения. Нижние части стен украшены обычно растительным орнаментом, а некоторые храмы имели внизу, вдоль внешней стороны стен, характерный выступ, декорированный стилизованным растительным орнаментом, который служил одновременно и охраной от змей. В гипостилях колонны имеют форму пальмы, пучков лотоса или папируса, а капители их изображают цветки с закрытыми чашечками, что бывает обычно ночью. Потолок храма украшен на фоне глубокой голубизны неба золотыми звездами - так называемыми деканальными созвездиями-патронами 36 частей неба, а также зодиакальными и звездными божествами в плывущих по небу ладьях. По сторонам потолка помещены крупные фигуры коршунов с распростертыми крыльями, многократно повторяются также окрыленные диски солнца. Интерьер храма, таким образом, будучи отображением ночного пейзажа в пальмовой роще или зарослях папируса был своего рода художественным обрамлением для созерцания неба в постоянно погожую и темную, если нет лунного диска, египетскую ночь. Включая в репертуар своих декоративных форм многообразные местные элементы, египетское искусство создало в своей архитектуре своеобразные формы большой художественной выразительности.

Подводя итог, мы можем констатировать следующее: канон египетского храма возник в определенных исторических условиях как выражение роста влияния и власти жречества - главным образом фиванского Амона - в период Нового царства; в планировке храма, связанной со священным ритуалом, канон является одновременно отражением классового расслоения египетского общества; в декорации же канон отражает яркие реалистические элементы, в которых проявляется своеобразие египетского искусства и его специфические ценности, длительность которых была обусловлена конкретными историческими условиями; композиция же оси храма подчеркивает основную догму культа.

Без знания канона классического египетского храма трудно разобраться в карнакском ансамбле и нельзя по-настоящему понять его идею. Этот грандиозный комплекс руин настолько сложен даже по своей топографии, что только познание основных принципов системы его планировки и связанной с этим идеологии помогает нам - людям XX века - постепенно осознать значение и историческую ценность этого памятника. Вернемся, однако, к изложению истории Карнака.

Аменхотеп IV перед окончательным перенесением своей резиденции в Амарну, выстроил для Атона отдельный комплекс к востоку от комплекса Амона. После его смерти этот ансамбль был целиком уничтожен, и только благодаря раскопкам мы узнали его местоположение, а также ряд украшавших его памятников. Речь идет прежде всего о колоссальных статуях фараона, стоявших у столбов по периметру двора (перистиля). Характерной особенностью этих статуй является своеобразная реалистическая трактовка человеческого образа, столь типичная для искусства времен Эхнатона. Кроме этого, были открыты многочисленные блоки из песчаника, украшенные рельефами в стиле Амарны, обнаруженные в стенах позднейших построек, а также в IX пилоне, возведенном при Харемхебе.

Преемники Эхнатона - Тутанхамон и Эйе, также вели строительство на территории Карнака, о чем свидетельствуют сохранившиеся архитравы с именами обоих упомянутых выше фараонов. Они воздвигали в честь Амона статуи и стелы, как бы стараясь искупить тяготевшую над ними амарнскую ересь.

Значительный след в Карнаке оставил последний фараон XVIII династии — Харемхеб. Ему приписываются трй пилона: II, IX и X. II пилон, относившийся ранее ко времени Рамсеса II, в действительности был создан в основном при Харемхебе. Перед входом в это сооружение, так же как и перед III пилоном, находится небольшое преддверие, стены которого были почти целиком украшены Харемхебом; в царских картушах, за исключением одного оставшегося в неприкосновенности, позже были помещены имена Рамсеса I и Рамсеса И. IX и X пилоны Харемхеб выстроил из блоков более ранних сооружений, о которых упоминалось выше. Ко времени Харемхеба относится также аллея сфинксов, соединяющая X пилон с комплексом Мут. Кроме этого, в других частях Карнака, в частности, в храме Птаха, можно найти целый ряд стел Харемхеба, посвященных Амону и иным божествам, почитавшимся на территории его святилища.

Крупнейшим творением XIX династии в Карнаке несомненно является Гипостильный зал, построенный Сети I и Рамсесом II между II и III пилонами. К центральной колоннаде, возведенной еще при Аменхотепе III, они добавили с обеих сторон по семь рядов колонн с восточной и западной стороны. Первые ряды, примыкающие к колоннаде Аменхотепа, состоят из семи колонн, следующие - по девяти. В верхней части более высокого центрального нефа были помещены окна с каменными решетками, а в перекрытиях боковых нефов — лишь небольшие отверстия, через которые проникал скупой свет. Несмотря на царивший здесь полумрак стены зала и колонны были богато украшены многочисленными рельефами. Рельефами были покрыты также внешние стены как Гипостильного зала, так и главного корпуса храма, построенного еще при Тутмосе III. На наружной северной стене Гипостильного зала находятся рельефы, изображающие военные походы Сети I в Сирию, Палестину и Ливию, на южной — наиболее интересные рельефы Рамсеса II, сюжетом которых являются его победы над Палестиной и фрагмент знаменитой поэмы Пентаура. Рамсес II покрыл также надписями стены двора между пилоном и южным входом в храм Амона, причем особого внимания заслуживают здесь тексты, касающиеся мирного договора с хеттами. 

Перед II пилоном фараон приказал установить две свои огромные статуи из гранита, а преддверие перед пилоном богато украсить рельефами. К такому парадному входу в храм со стороны Нила вела аллея бараньеголовых сфинксов, западная часть которой перед первым пилоном до сих пор сохранилась in situ, а восточная, после сооружения первого двора, была передвинута в южную сторону от центральной оси. Две колоссальные статуи, изображавшие Рамсеса II и его супругу Нефертари, были установлены у IX пилона. При этом же фараоне были возведены два небольших храма: первый, посвященный Амону — к северу от большого храма, второй — в комплексе Мут рядом с храмом Аменхотепа III. Преемник Рамсеса II — Мернептах, оставил на территории Карнака многочисленные картуши со своим именем. К наиболее важным памятникам этого периода относятся рельефы на восточной стене двора, к северу от VII пилона, на которых были изображены эпизоды войн Мернептаха с ливийцами, а также со средиземноморскими племенами — этрусками и ахейцами.

Последний из фараонов XIX династии - Сети II, построил пилон перед храмом Мут и тройную молельню перед большим храмом Амона, позднее включенную в большой двор, посвященную фиванской триаде богов. Из этого следует, что Сети II намеревался расширить храм в сторону Нила, о чем свидетельствует также установленный у берега обелиск с его именем.

Из правителей XX династии особенно большие заслуги в деле украшения столицы Египта принадлежат Рамсесу III. Этот фараон, стремясь заручиться поддержкой жрецов Амона, не только возводил новые культовые постройки, но также, судя по письменным источникам, в частности по тексту „Большого папируса Гаррис”, щедро одарял жречество из царской казны. На территории Карнака Рамсес III выстроил ориентированный с севера на юг храм при II пилоне храма Амона. По обеим сторонам двора нового храма были установлены статуи фараона в образе бога Осириса. Наряду с храмом Хонсу эта важнейшая постройка Рамсеса III является наиболее хорошо сохранившимся памятником Карнака. К северу от храма Амона Рамсес III выстроил меньший храм при III пилоне и еще один храм, находившийся в западной части комплекса Мут, за священным озером. При нем приобрел свой нынешний вид храм бога Хонсу, который украшали и последующие цари, носившие имя Рамсес, но не оставившие в Карнаке значительных следов своей строительной деятельности. Исключением был Рамсес IX, который реконструировал, а быть может выстроил заново стену с воротами, соединяющую III и IV пилоны.

Правившие в Фивах фараоны-жрецы XXI династии заботились прежде всего об увековечивании своих имен на стенах построенных ранее карнакских храмов. Характерным фактом было то, что все более назревавший в период Нового царства конфликт между светской властью и жречеством Амона, закончившийся победой этого последнего, отнюдь не способствовал росту великолепия монументальных сооружений Карнака. Можно сказать, что фараоны-жрецы уже не считали нужным стараться расположить к себе богов, как это делали их светские предшественники, хотевшие снискать благосклонность и поддержку жречества. С другой стороны раздел государства, наступивший между Верхним Египтом и парями, управлявшими из Таниса Южным Египтом, также не благоприятствовал развитию монументального зодчества. Только Херихор, первый фараон XXI династии, построил в храме Хонсу двор с колоннами.

При фараонах XXII династии в Карнаке был сооружен портик в юго-восточной угловой части первого двора, между храмом Рамсеса II и II пилоном, а Осоркон II построил небольшую молельню у священного озера.

Покорившие Египет нубийские цари из Напаты старались снискать покровительство Амона, подчеркивая тем самым свою принадлежность к законным властителям Египта. Именно поэтому фараон Шабака строит „киоск” у священного озера в Карнаке и ворота у храма Птаха. Более значительной была строительная деятельность фараона Тахарки, при котором была сооружена большая колоннада первого двора храма Амона. До сегодняшнего дня сохранилась in situ лишь одна из громадных колонн высотой в 21 м. Между южной стеной храма и священным озером Тахарка возвел небольшую культовую постройку, а в восточной части комплекса Амона - колоннаду у небольшого храма Рамсеса II. Между храмами Амона и Мут он выстроил также молельню Осириса-Птаха, а также одну из молелен в самом храме Мут.

Ассирийское нашествие было наиболее трагической катастрофой в истории Фив. Спустя несколько месяцев после смерти Тахарки, во время второго нашествия в 663 г. до н.э., Ашшурбанипал целиком уничтожил столицу. Градоначальником Фив в то время был известный нам по сохранившимся статуям Монтуемхет, верный прислужник нескольких фараонов, нубиец по происхождению, получивший эту должность от нубийских царей.

Строительные работы в Карнаке возобновились и притом с большим размахом только при фараонах XXX династии. В это время производилось также восстановление построек, разрушенных ассирийцами. Нектанеб I построил I пилон, именно тот, через который мы входим ныне в храм Амона. Весь комплекс он окружил мощной стеной из кирпича-сырца, украсив ее с восточной стороны входными воротами. Новый пилон возводится также на территории храма бога Монту. Следующие фараоны — Tax и Нектанеб II, продолжают восстановление разрушенных храмов. Нектанеб II строит также небольшую молельню на восток от комплекса богини Мут в Карнаке.

Александр Македонский после завоевания Египта не только посетил Оазис Амона, но также подчеркнул свою связь с главным местом культа этого бога — храмом в Карнаке. По его приказу была произведена перестройка одного из помещений, находящегося за Хебседным залом Тутмоса III; оно было украшено новыми рельефами, повторяющими, по-видимому, сюжеты прежних изображений ритуального характера.

В римское время Филипп Арридей на оси большого храма Амона в Карнаке, посредине постройки царицы Хатшепсут, создал большое гранитное святилище для ладьи Амона. Нет ничего удивительного в том, что представители птолемеевской династии, стремившиеся всячески подчеркнуть законность своей власти в Египте, окружали особенным вниманием Карнак и Фивы. Птолемеи не ограничивались помещением картушей со своими именами на стенах храмов — они сооружали также и новые постройки.

Строительство велось в двух направлениях. С одной стороны возводились культовые сооружения  -  здесь следует отметить, например, начинания Птолемея II в карнакском храме Мут, а также работы его преемников на территории комплекса Монту. Кроме того, сооружались и отдельные постройки, в частности, расположенный рядом с храмом Хонсу, храм богини Опет, в котором она почиталась вместе с Осирисом. Строительство храма начал Евергет II, преемники которого производили работы по его украшению.

Наиболее высокими достижениями Птолемеев в Карнаке были, однако, ворота и пилоны. К числу важнейших памятников такого рода следует отнести ворота Евергета I перед храмом Хонсу, подобный им пропилон, построенный Птолемеем II и Птолемеем III, ведущий в комплекс Мут, второй — ведущий в комплекс Монту, а также пилоны перед храмом Птаха. Несомненно именно со строительными работами, производившимися при Птолемеях, имеет связь знаменитый тайник, где в 1903-1904 гг. французский археолог Ж. Легрен обнаружил около 20 тысяч памятников и обломков. Речь идет о яме глубиной в 14 м, выкопанной во дворе перед VII пилоном, дна которой невозможно было достигнуть из-за подземных вод. Здесь были найдены стелы и около 75 каменных скульптур. В последнее время некоторые ученые считают, что тайник служил в разное время, по мере расширения храма. Более вероятной, однако, нам кажется гипотеза знаменитого египтолога Г. Масперо, утверждавшего, что яма была заполнена при Птолемее III либо Птолемее IV, так как трудно себе представить, чтобы она, служившая своего рода свалкой, могла долгое время существовать на территории главного египетского святилища.

В рассматриваемый период Фивы становятся для греков одним из интереснейших и привлекательных мест путешествий. Уже в V веке Геродот, посетивший этот город, прославил великолепие архитектурных сооружений Египта. В птолемеевскую эпоху Фивы посещает особенно много греков, о чем свидетельствуют, в частности, нацарапанные на стенах многочисленные надписи этого времени с именами посетителей, а иногда со словами восторга и удивления.

После завоевания Египта Октавиан Август, как некогда и Александр Македонский, поместил свое имя на стенах храма в Карнаке, а будучи признан жрецами σύνναος  — „вместе с богами пребывающим в наосе”, был удостоен чести иметь собственную статую в храме.

Христианство распространялось в Фивах с конца IV века. Некоторые храмы приспосабливались в это время для нового культа и при этом часто уничтожались старые статуи и рельефы. Блоки разрушенных храмов использовались для добывания извести, что было начато еще в римское время.

В период упадка Карнака как общенационального храма население начало строить свои дома на некогда священной территории карнакского комплекса. Следует подчеркнуть очень характерное явление - в Фивах, в отличие от других центров, расположенных в долине Нила, не было построено ни одного нового христианского храма. Это можно объяснить использованием для христианского церемониала старых языческих построек, а также упадком Фив как крупного городского организма. Политический же упадок этого столь важного в прошлом центра наступил гораздо раньше. Возрождение значения и роли Карнака, в ином безусловно аспекте, относится уже к новому времени.

Открытие Фив для современной европейской культуры имеет свою долгую историю. В XVIII веке иезуит Клод Сикар отождествил руины Карнака с великой метрополией древности. Начиная с этого времени Карнак становится целью многочисленных путешествий и экспедиций, собирающих там материалы и копирующих архитектурные и скульптурные достопримечательности. Многие памятники стали попадать в европейские музеи. Публикация древностей, описанных во время похода Наполеона в Египет, а также труды Вивана Денона становятся базой для новых, более современных исследований над египетским искусством. В Карнаке, а также на территории иных фиванских руин в начале XIX века развивает свою деятельность один из наиболее активных исследователей египетских древностей — Джованни Бельцони. Начиная с этого времени, т.е. с первой половины XIX века, почти каждый выдающийся египтолог старался внести свой вклад в дело изучения руин культовых центров и некрополей, находящихся на территории Фив. Однако, только в середине XIX века, когда директором египетского Управления древностями стал О. Мариэтт, а затем Г. Масперо, в районе Фив, а таким образом и Карнака, начались действительно систематические археологические изыскания.

Французские археологи и архитекторы — Ж. Легрен, М. Пилле, А. Шеврье, работавшие при Управлении египетскими древностями, первыми начали широкую деятельность по обследованию и воссозданию облика большого храма Амона в Карнаке. Работы в северной части Карнака производил французский Институт восточной археологии. Традиции французских исследователей этого грандиозного культового комплекса продолжают сейчас ученые, которые на основе договора между правительствами Франции и ОАР ведут там работы по исследованию и консервации Карнака.

Кроме французских ученых, только одна иностранная экспедиция получила почетное право вести раскопки на территории Фив. Это право предоставлено правительством ОАР Польскому институту средиземноморской археологии Варшавского Университета, находящемуся в Каире, который уже несколько лет ведет исследования и архитектурные работы над реконструкцией одного из наиболее знаменитых заупокойных храмов древнего Египта, каким несомненно является храм царицы Хатшепсут в Деир-эль-Бахри, на противоположном Карнаку, западном берегу Нила.