Глава «Пространство в зодчестве древнейших высоких цивилизаций» книги «Пространство и форма в архитектуре и градостроительстве». Автор: Иконников А.В. Научно-исследовательский институт теории архитектуры и градостроительства (НИИТАГ), Российская академия архитектуры и строительных наук (РААСН). Издательство «КомКнига», Москва, 2006

Принципиально нового качества формирование архитектурного пространства достигает в высокоорганизованных обществах с жесткой иерархической структурой, сложившихся в Месопотамии и Египте. Первая пространственная концепция (по 3. Гидиону), берущая начало от мегалитических сооружений, приводится здесь к закономерно развивающимся связным системам (особенно в культуре Египта, создавшей первую в истории систему специфического языка со сложным и вместе с тем устойчивым словарем форм и развитым синтаксисом; на примере египетской культуры мы и рассмотрим проблемы этого этапа развития зодчества и его пространственных структур).

Деспотичность природных условий, с жестким ритмом чередования сезонов и подчинением линейной структуре долины Нила, определила не только характер экономики, на которой основывалось возведение монументов, наиболее впечатляющих во всей истории архитектуры, но и развитие абстрактной мысли, поднявшей на новый качественный уровень идею упорядоченности. Хозяйство, дисциплинируемое строгой периодичностью фаз водного режима Нила, требовало точнейших астрономических наблюдений, контролирующих течение времени. Строгая регулярность членения территории была необходимостью на орошаемых землях. Практические задачи, связанные с измерением и вычислением, давали материал для развития абстракций геометрии, дисциплинировавших мысль и приучавших ее оперировать отвлеченными понятиями.

Деспотизм природы и социальная деспотия определяли менталитет, в котором господствовала идея абсолютного порядка, распространившегося на всю тотальность бытия. В этой тотальности общество и природа были единым целым. Фараон, занимавший вершину общественной иерархии, — скорее символ абсолютного и постоянного характера этой системы, чем тираническая личность. На культуру возлагалась охранительная задача — защитить упорядоченную тотальность мира от изменений, подчеркивающих ее абсолюты. Но изменения — функция времени. И целью становилось преодоление его необратимой динамики. Время трактовалось как вечный ритм повторяющихся фаз неизменного порядка. Этот ритм визуализировался в структуре пространства как ортогональный порядок, основанный на повторении равноценных единиц, символизирующих бессмертность жизни. Практицизм соединялся с мифологическим истолкованием бытия.

Применение геометрических знаний к практике строительства, так же как к землеустройству и ирригации, связало общую идею порядка с ортогональными системами и представлениями об идеальной прямой и плоскости. Развивались геометрические способы соизмерения, служившие для переноса в натуру задуманной идеальной формы. Наделяемые самоценностью как высшие проявления мысли и сокровенного знания, пропорциональные системы казались гарантией покровительства «высших сил».

Пирамиды Древнего Египта стали овеществленными посланиями архетипической значимости. Их форма соединила элементарную силу мегалитов с вневременными математическими абстракциями, созданными человеческим духом. В мифологическом сознании этот символ высшей упорядоченности соединял образ Мировой горы с лучезарным солнцем (геометризованный монолит венчала вызолоченная верхушка), представляя фараона как сына бога Ра. Как и погребальный курган, пирамида в своем массиве заключала пространство погребальной камеры, которое никак не влияло на геометрию внешних очертаний, да и ничтожно в сравнении с гигантской монолитной массой. Именно масса пирамиды в человеческом восприятии господствует над окружающим ландшафтом, захватывая пространство вокруг полем сил (в них кажется аккумулированной энергия, затраченная на возведение монолита). Геометрические очертания массы символизируют и некий идеальный центр, указывая на него вертикальной осью, отмечавшейся сверкающим золоченым венчанием. Целеполагание, направлявшее создание пирамиды, определялось тем же типом пространственно-тектонического мышления, который обнаруживает себя в постановке менгиров, но поднятым на новую ступень, воплощенную в математизированную форму, возможную только для неприродного объекта. Артикулирующие детали и декорация отброшены, чтобы усилить эффект гладких поверхностей и элементарных стереометрических очертаний.

Группа гробниц фараонов четвертой династии (2723-2563 гг. до н. э.) в Гизе — Хеопса, Хефрена и Микерина — показывает тему пирамиды в се полном развитии [Lloyd S., Muller Н. W, Martin R. Ancient architecture. Mesopotamia, Egipt, Crete, Greece. N. Y., 1974. P. 89-94; Edwards E. S. The Piramid of Egypt. Harmondsworth, 1961.]. Пирамида Хеопса остается крупнейшей массой камня среди созданных человеком (230 х 233 м в основании при высоте 146,6 м). Положение гигантских монолитов в пространстве четко скоординировано; их стороны параллельны и расположены почти точно по странам света, углы основания касаются одной диагонали. В соотношениях величин и интервалов обнаруживаются математические зависимости, основанные на кратных отношениях [Владимиров В. П. Пропорции в египетской архитектуре // Всеобщая история архитектуры. Т. 1. М., 1970. С. 144-147.]. Связи ансамбля всецело основаны на координации масс. Организации ритуалов служат микропространства заупокойных храмов и «города мертвых», образующие приземный слой, как бы стилобат для поднимающихся над ним элементарных объемов.

Нил, протекающий с юга на север и сопровождаемый по обе стороны неширокими полосами оазисов, за которыми лежат пустыни, воспринимался как высшее проявление естественного порядка природы. В пределах этой общей схемы располагались зоны, где общее дополнялось особым, индивидуальным характером места, находящегося под покровительством малых божеств, игравших второстепенную роль в мифологии египтян. Эта схема стала основой формирования монументальных храмов, открывающего принципиально новое направление развития первой концепции пространства. Ей был подчинен и принцип организации плана поселений.

В символике храма, как и пирамиды, доминирует идея вечности жизненного порядка, жизни, продолжающейся и после смерти. Храм в своей пространственной организации повторил осевую организацию ландшафта Египта и ортогональную структуру его обводненных оросительными каналами оазисов. Все в здании подчинено главной оси — как природа страны подчинена руслу Нила; вдоль нее развивается последовательное чередование тем, дополняющих основную. Пластические, вещественные элементы определяют эти темы — в соответствии с первой пространственной концепцией (хотя храм и не имеет единого, обращенного вовне объема, образующего вокруг себя пространственное поле). Но система элементов, несущая образную нагрузку, образована ритмом массивных столбов и колонн, перекрытых каменными монолитами балок. Систему объединяет ось символического пути, ведущего к определенной, но недоступной в конечном счете цели. Массы преобладают над пространством, перекрывают его сталкивающимися полями сил.

Ритм каменных монолитов, направляющий путь, напоминает ритм рядов менгиров — «каменных аллей» на полях Бретани (аналогия особенно очевидна, если распространить ее на аллею сфинксов, образующую подход к храму, начало символического организованного пути). Тектонический принцип рядов колони, объединенных балками, развивает основную схему таких мегалитических сооружений, как кромлехи. Но развитая способность абстрактного мышления позволила выявить в членениях формы символическую антропоморфность, соединяемую с символическим выражением работы стоечно-балочной конструкции. Основные темы разнообразно аранжированы артикулирующими членениями и декором.

Рубеж между зоной приближения к храму (где его ось уже присутствует как аллея сфинксов) и собственно храмом отмечен монументальными массивами пилонов, обрамляющими портал, мощными башнями, стенам которых придан ощутимый уклон внутрь. Символизация перехода от земного к небесному требовала драматизма — его обеспечивала разработка пилонов и портала. При ориентации храмов на восток восходящее солнце открывалось между ними и портал становился «дверью в небо», через которую являлись божество — солнце — и представляющий его па земле фараон. Основную схему членений храма определяла последовательность двора, обрамленного колоннадами, гипостильного зала и святилища, расположенных вдоль оси. В больших храмах могло быть два двора и несколько зал. Чередование пространств символично. После залитого светом двора следовал полумрак зала с базиликальным разрезом и верхнебоковым светом, сокращенным каменными решетками. Замкнутое темное святилище замыкала ложная дверь-ниша в западной стене, образующей завершение оси. Масса везде преобладала над пространством, подавляя его. По мере приближения к сокровенности святилища преобладание статичной массы становится все более ощутимым; поднимается уровень пола; опускаются панели потолка, расписанного золотыми звездами по синему фону, сгущается полумрак, число же тех, кому разрешено дальнейшее проникновение, сокращается. Движение вдоль оси символизирует жизненный путь; завершает его не торжественный аккорд, а глухая дверь — знак возвращения к истоку.

Пространство храма, плотно заполненное телами колонн (настолько плотно, что глубина его открывается только при взгляде по оси между рядами), воспринимается как негативное — выемка в массе, тоннель, вырубленный в скале. Там, где храмовые залы и действительно вырубались в камне (Большой храм в Абу-Симбеле) как рукотворные пещеры, стереотипы в основе своей не менялись.

Артикуляция формы развивала символику упорядоченного космоса, заложенную в структурной организации. В декор входили отражения органической и человеческой жизни — как частей этого космоса. Они не индивидуализированы, но идеализированы, приведены к неким нормативным ситуациям абсолютного божественного порядка. Рельефы подчинены массиву материала, они как бы извлекаются из него, не выступая за пределы плоскости, определяющей общее ограничение формы.

Характер изображений — рельефов и росписей, входящих в систему декора египетских монументальных построек, соответствует менталитету древних египтян. Их рационализм определил приемы воспроизведения трехмерного пространства на двухмерности поверхностей стен и опор. Эта задача не имеет однозначного математически корректного решения [Раушенбах Б. В. Пространственные построения в живописи. М., 1980. С. 14.]. Необходимо выбирать между соответствием чувственным образам зрительного восприятия и объективным знанием о форме и взаимном расположении предметов видимого мира. Рассудочный практицизм египтян, склонных к математической абстракции, привел их к приемам условной фиксации геометрии объективного пространства, близким к методу ортогональных проекций. При этом каждый объект фиксировался в наиболее характерном ракурсе — спереди, в профиль или сверху. Чтобы сократить потери информации, связанные с фиксацией лишь одного ракурса предмета, применялся прием условных поворотов плоскости изображения.

Так, человеческая фигура ниже пояса изображалась в профиль, торс, плечи и руки разворачивались в фас, на профиле головы в фас показаны глаз и бровь. При профильном изображении быка его рога разворачивались, как при виде спереди, и т. п. Водоем изображался в плане, но окружающие его деревья как бы разворачивались под прямым углом и показывались с вершинами, направляющими от края водоема. Отметим, что при этом информативность определялась изображением предметов, пространство оставалось лишь интервалом, промежутком между изображениями. Последние подчинялись плоскости стены или колонны, подчеркивая ее реальную предметность. Пространственные отношения в группе изображенных предметов фиксировались через соблюдение правил взаимного расположения на плоскости (впереди — в нижней части плоскости изображения, удаленное — расположенное выше).

Структура ландшафта, подчиненная природной оси — Нилу, и ортогональной сети оросительных каналов, получила идеализированное отражение в прямоугольных планировочных сетках поселений. Кварталы складывались как сумма прилегающих один к другому домов, интерьерное пространство которых, обращенное к замкнутому внутреннему дворику, интравертно. Оно сообщалось с общественным миром, которому принадлежала улица, лишь через узкий проем. Поселение извне воспринималось как плоский массив некой субстанции, сеть улиц — как интервалы между частями этого массива. Точно так же обитатели поселения оставались обезличенными составляющими социума, подчиненного иерархической пирамиде власти. Только внутренний замкнутый дворик жилого дома оставался обособленным пространством личного бытия, не включенного в общественные процессы.

Зодчество Древнего Египта в своих однородных на всех уровнях пространственных системах создало безупречно последовательное и целостное выражение общественных структур, мировосприятия и экзистенциального знания своего времени. Впервые были материализованы построения абстрактного мышления. Средства организации жизнедеятельности и выражения значении связывались с формированием материальной субстанции, массой. Пространство оставалось негативным началом, пустотой, ограничивающей оформленную материю, интервалом между вещественными объектами.